Павел Сорокин: В этой ситуации нам остается продолжать чутко реагировать на конъюнктуру рынка

Как наверстать потерянное во время кризиса и создать новые стимулы для дальнейшего развития, «НиК» рассказал заместитель министра энергетики РФ Павел Сорокин

Первая половина 2020 года показала, что, несмотря на масштабы производственной и финансовой деятельности, кажущуюся стабильность и несокрушимость, нефтегазовая отрасль оказалась очень чувствительной к внешнему влиянию последовательно обрушившихся на нее ударов в виде падения цен на сырье и эпидемии COVID-19.

Как можно оценить текущую ситуацию в российском нефтегазе и какие направления позволят после окончательной стабилизации ситуации наверстать потерянное и создать новые стимулы для дальнейшего развития, «НиК» рассказал заместитель министра энергетики РФ Павел Сорокин.

«НиК»: Какие основные факторы вызвали кризис нефтегазовой отрасли и удалось ли российскому ТЭКу хотя бы частично компенсировать это влияние? Как вы видите дальнейшее развитие событий?

— Стоит в первую очередь сказать, что II и III кварталы 2020 года повергли в настоящий шок всю мировую экономику, значительно повлияли на жизнь общества практически во всех странах, притормозили развитие одних отраслей и сильно ускорили другие, но функционирование большинства рынков все же оказалось под угрозой. По итогам этого года ожидается снижение мирового ВВП, по разным оценкам, от 4% до 6%. Вызванное пандемией стремительное падение спроса на энергоносители, конечно, не могло не повлиять и на добычной сектор, очень тесно связанный как с финансовым сектором, так и напрямую с потребителями. Для мирового ТЭК в целом и российского в частности снижение мобильности общества, переход его в онлайн, остановка производств стали настоящей проверкой на прочность. Напомню, что на пике пандемии, который пришелся на апрель, спрос на нефть в мире падал на беспрецедентные 25–28%, до 30 млн баррелей в сутки.

И конечно, нефтяная отрасль оказалась одной из наиболее чувствительных к последствиям замедления темпов мировой экономической активности. Несмотря на это, российский upstream продемонстрировал высокий уровень устойчивости и надежности. Поставки газа и нефти осуществлялись в непрерывном режиме, с сохранением стабильности (в том числе в ценовом секторе) благодаря, как вы знаете, оперативной реакции ряда стран, соглашению ОПЕК+ и, конечно, уже действующей хартии.

В итоге мы видим, что на сегодняшний день на рынке полным ходом идет восстановление баланса спроса и предложения, снижаются накопленные за период пандемии запасы, а восстановление спроса составило 90% от докризисного уровня.

Все участники рынка, все нефтяные компании понимали, что период действия карантинных ограничений не должен быть помехой в снабжении экономики качественным топливом и нефтью, поэтому все компании добросовестно принимали необходимые меры по защите своих сотрудников от заражения.

Что касается добычи газа, то его поставки российским потребителям в незначительной степени повлияли на динамику добычи, по большей части она зависела от ситуации на экспортных рынках.

Сейчас не хотелось бы прогнозировать объемы добычи и поставок газа по итогам года — впереди еще III и IV кварталы, отопительный сезон. В этой ситуации нам остается продолжать чутко реагировать на конъюнктуру рынка и продолжать целенаправленную работу по исполнению ранее намеченных планов на 2020 год. Я напомню, что в начале года нами была доработана, а затем принята правительством Энергетическая стратегия РФ до 2035 года, для соответствия которой в данный момент ведется непрерывная работа по актуализации стратегий и программных документов в нефтяной и газовой отрасли, в том числе, кстати, и в сфере СПГ. Стартовала работа по формированию и утверждению новой модели газификации.

Кроме того, по поручению президента нами прорабатываются специальные меры поддержки для нефтесервисного сектора, сильно пострадавшего из-за снижения загрузки во время пандемии.